ДВОЙНОЙ ФОРСАЖ 

 

     О фильме киновидеостудии «Риск» «ФОРСАЖ» о судьбе палубной истребительной авиации России и о человеке, ставшем ее сердцем и душой – Герое России генерал-майоре Тимуре Апакидзе.

 

     Форсаж – это работа на пределе возможностей. Поэтому в  названии этого фильма  - оценка работы и жизни его героев, а также оценка работы его создателей. Фильм сделан на форсаже - полной самоотдаче ее создателей, что совпадает с форсажом жизни героев. Он заставляет учащенно биться сердца зрителей, независимо от размера экрана – и на широком экране в кинозале и на телевизионном у себя дома. Я смотрел его впервые в просмотровом зале Центральной студии документальных фильмов, где сидела искушенная публика кинопрофессионалов с редким вкраплением «просто зрителей», во второй раз – в том же зале присутствовали и наши выдающиеся летчики-испытатели, военные летчики, конструктора-создатели боевых самолетов и высшие чины морской авиации. И оба раза на глазах у многих из этих людей (признаюсь, в том числе и у меня) были слезы. А такое в наше время случается редко.

     Конечно же, создателям фильма, и в первую очередь, автору сценария и режиссеру Наталии Гугуевой, повезло. Им довелось делать фильм о подлинных, а не вымышленных героях.

     Но и героям повезло - картину о них делали так, как будто это первый и последний фильм в жизни его авторов.

     Обеим сторонам повезло – никаких установок, сверхзадач сверху, сбоку, снизу не было и быть не могло. В результате – полная авторская свобода. В «Форсаже» нет ни одного «парадного» кадра, ни одного официозного слова, ни одной банальности. Его цельности очень способствовала точно найденная автором и режиссером форма подачи материала в виде «потока сознания» героев и, в первую очередь, главного героя Тимура Апакидзе.

     Фильм отражает не только взгляды его героев, но и его создателей, а еще точнее - совпадение этих взглядов.

     «Форсаж» не просто удачный, заметный, яркий фильм. Это явление в нашей сегодняшней культуре, потому что он не только фиксирует события очередного переходного периода  жизни страны, но способен влиять на людей, а значит способен что-то изменять.

     Фильм патриотичен в самом высоком и хорошем смысле этого слова. Он вызывает боль за свою страну и требует личного участия каждого в улучшении ее жизни.

     Это фильм о настоящих мужчинах, как их любовно называют в России – настоящих мужиках – сильных, добрых, красивых, способных взять ответственность на себя. Это фильм о героях нашего времени, которых давно не было. О трагических разломах нашего времени – о том, как трещины между государствами бывшего СССР приводят к катаклизмам в армии, в промышленности, в конкретных семьях. Честно признаюсь, что после описанных в булгаковской «Белой гвардии» сложностей в отношениях между русскими и украинцами в годы Гражданской войны, в этом фильме я впервые увидел болевые узлы такого же масштаба.

     Если называть вещи своими именами, этот фильм почти авторский. Наталия Гугуева отдала ему два года своей жизни, прекратив все другие работы и полностью уйдя в эту совершенно новую для себя сферу – палубную истребительную авиацию. Я был свидетелем рождения «Форсажа», начиная со сценария. Наталия познакомила меня с главным героем фильма еще до начала съемок . Я знал о многих проблемах, возникавших в процессе работы над фильмом. Поэтому считаю себя не посторонним для этого фильма человеком… А потому наверное имею право на первое интервью у автора картины.

 

 

- Чтобы сделать этот фильм, нужно было глубоко проникнуть в эту совершенно новую для вас тему?
- Действительно, когда ко мне первый раз позвонил Апакидзе, я ничего не знала об авиации, никогда этим не интересовалась и скажу еще более удивительную вещь – вообще понятия не имела о том, что существуют такие корабли в море (авианосцы), на которые могут садиться самолеты. К сожалению, мой мозг работает в таком режиме, что когда я смотрю телевизор, и если речь на экране идет о том, что меня не интересует в данный момент, я просто отключаюсь. И большинство не нужной с моей точки зрения информации вообще не воспринимаю. До знакомства с Апакидзе и его летчиками тема военной авиации, да простят мне это мои летчики, меня не интересовала…
     У многих были сомнения, смогу ли я справиться с ней. Более того, тема считается мужской, жесткой. Но я думаю, что у меня было и преимущество. Ведь изучая этот новый для меня мир летчиков, я имела свежее восприятие того, что они сделали. Кстати, Апакидзе не раз мне потом говорил, что он и многие из его ребят во время работы над фильмом по-новому взглянули на то, что они делают в своей жизни…
     В этой работе мне много помогал Тимур. Прежде всего познакомил меня с большим количеством интересных и талантливых летчиков, дал возможность проникнуть в тайны их профессии – я постоянно была на всевозможных военных мероприятиях (служебных и неслужебных), куда невоенному человеку не так легко попасть.

- В фильме все предельно искренно, герои до беззащитности открыты? Как удалось это сделать?
- Очень просто. Нужно любить тех людей, которых снимаешь. Тогда и зритель их полюбит. Любить то, чем герои занимаются. Если и не во всем соглашаться, то переживать с ними их боль и тревогу. Тогда и герои будут открыты камере. Потому что они будут знать, что ты им не навредишь своим фильмом.

     Я никогда не могла делить свою жизнь на работу и просто личную жизнь. Я знаю, что снимать документальный фильм нужно только с того момента времени, когда то, о чем снимаешь, становится частью твоей жизни… Это наверное громкие слова, а я очень не люблю патетики. Но по-другому, более просто сказать не могу.
     Именно, поэтому фильм делался не пару дней или недель, как многие телерепортажи, а два года. И несмотря на то, что я сознательно «избавила» фильм от своего авторского комментария (проще говоря, дикторского текста), все, что вошло в фильм, так же важно для меня, как и для моих героев. Мне так же больно от их проблем …

- У вас в этом фильме нет ничего второстепенного. Здесь все о главном, каждое слово о главном.

- Дело в том, что в наше время, когда экран забит темами насилия, секса, террора, порог чувствительности у зрителя снижен. То есть взволновать теперешнего зрителя значительного сложнее, чем раньше. Глядя на экран, кажется, что каждый второй среди нас убивает, насилует, грабит. Ведь именно такие герои заполонили наш экран. И их действия перестали уже шокировать нас. Особенно юное поколение. Мы постепенно теряем способность воспринимать с экрана нормальную жизнь, которой живет большинство людей. И авторам фильмов все сложнее удержать внимание аудитории. Поэтому я ставила перед собой задачу сделать в фильме концентрат идеи, мысли, эмоций, чтобы каждый кадр, каждое слово било в «десятку». Ведь фильм длится 50 минут. В фильме почти нет ни одной «живой» фразы, абзаца  – то есть над каждой фразой пришлось поработать «с ножницами» и вырезать все незначительное, проходное, уводящее в сторону от основного сюжета картины.

 

- Почему звук в фильме не всегда на достаточном уровне?

- Я максимально хотела уйти от заготовленности ситуации, провоцировала героев на нужный разговор в рабочих и нерабочих ситуациях. Схватить эти ситуации при помощи одной камеры и маленьком лимите пленки очень сложно. Благо, мне было позволено вмешиваться в профессиональные разговоры летчиков (даже на разборах полетов). Летчики ко мне уже привыкли, поскольку до начала съемок я не один раз бывала у них на полетах - и в Саках, и в Североморске, и на авианосце.
     Конечно, можно было бы посадить человека перед камерой, наладить микрофон, четко установить камеру, и была бы замечательно выстроенная картинка, и идеальный звук. Но в результате из фильма исчезла бы сама «жизнь». А мне хотелось, чтоб на экране была настоящая жизнь моих героев. Понятно, что полностью убрать присутствие камеры невозможно, но свести его на минимум – это одна из главных задач режиссера-документалиста.
     Очень важно было в двух-трех кадрах выявить характер каждого из героев-летчиков. Например, не так легко на съемках было уговорить Витю Дубового сесть на школьный велосипед, чтобы подъехать от летного домика к самолету. Но это в характере этого летчика. Именно таким я его впервые увидела, и именно на этом велосипеде. Конечно, это не стандартная ситуация для военного человека. Но живая. А мне хотелось показать военных живыми людьми, а не вышколенными «солдафонами», подчиняющимися только инструкциям и приказам.

     Мне важно было, чтобы в фильме была яркая эмоциональная насыщенность. Иногда приходилось «подогревать» героя до нужно температуры. И в момент эмоционального пика давать незаметный жест оператору (Ирине Уральской), чтобы он включал камеру. Герой иногда и не успевал замечать, что в этот момент включилась камера. Я все его внимание брала на себя.

 

- То есть момент провокации на съемках присутствовал?

- Конечно. В связи с этим есть один важный этический момент. Герой должен тебе доверять. Доверять в том, что при помощи монтажа в дальнейшем ты не используешь его слова в своих целях, не исказишь то, что он хотел сказать. У меня на этот счет есть свой принцип. Я всегда говорю человеку, которого снимаю, что если он после съемки или на стадии монтажа решит, что некоторые слова, которые он мне сказал перед камерой, ему бы не хотелось слышать в фильме, я их вырежу.
     С Апакидзе в этом отношении было проще. Он настолько мне верил, что даже не хотел заранее знать, что я вставлю в фильм, а что нет.

 

- Я знаю, что для этого фильма был написан сценарий. Какова вообще роль сценария в документальном фильме?
- Задача искусства превращать конкретную жизнь и быт человека в БЫТИЕ. Делать ее для зрителей осмысленной, соединять частное с целым, соединять конкретную жизнь человека с жизнью его народа и мира в целом. Проще говоря, в искусстве все наши повседневные деяния должны приобретать некий глубинный смысл, становится частью истории, частью мира. Этим, кстати, отличается телепередача, репортаж (задачей которых является прежде всего фиксация определенных событий) от кинофильма, где главным является осмысление происходящего на экране.

Роль сценария в документальном кино как раз в том, чтобы наметить себе план этого осмысления и подвести героя (часто заготовленными вопросами и ситуациями) к тому, что на твой взгляд является наиболее существенным для твоего замысла… Не обязательно, чтобы герой делал перед камерой какие-то выводы. Важнее максимально проявить суть человека на экране. Иногда интереснее, как герой реагирует на твой вопрос, чем сам ответ человека. Еще бывает, что герой не может по разным причинам искренно отвечать перед камерой, и тогда необходимо найти какие-то характерные штрихи в его взгляде, жесте, чтобы передать это…
     Сценарий нужен еще и от нашей киношной бедности. Маленький лимит пленки заставляет режиссера быть предельно собранным и экономным во время работы. И без сценария здесь не обойтись.
     И еще один момент. В фильме «Форсаж» я хотела собрать историю без дикторского текста. И опять же для этого нужно было, чтобы люди говорили со мной в пределах того замысла, который был уже расписан в сценарии, а не «отвлекались» на что-то другое.
     Не скрою, у меня был перед работой довольно подробно разработанный сценарий. И до начала съемок герои не знали о нем. А некоторые из них и вовсе никогда не видели его. Это давало мне возможность «ловить» неожиданные реакции героев на мои вопросы, о которых они не подозревали.

- Драматургия – это столкновение. Когда кто-то прав, а кто-то не прав. И автору часто сложно не высказать своей позиции по отношению к тому, что он снимает. В вашем фильме чувствуется бережное отношение ко всем его героям. Как удалось не осудить ни одного из них в таком остром сюжетном фильме как «Форсаж»?

- Я стараюсь никогда НЕ ОЦЕНИВАТЬ того человека, которого я снимаю. А только переживать ему и стараться понять его точку зрения. Может быть не принять ее, но понять. Мне очень интересно, почему человек поступает так или иначе.

- Вы нашли хороший образ в названии фильма «Форсаж». А что является движущей силой в вашем главном герое – Тимуре Апакидзе? Любовь к Родине, страсть к полетам, тщеславие, желание быть в своем деле первым?
- Это чрезвычайно сложный вопрос. И мы очень много об этом говорили с Тимуром, особенно в последние месяцы его жизни. Именно из-за этого он хотел, чтобы фильм имел и другое название - «Ради чего ты готов умереть». Такое название придумал один человек, который, на мой взгляд, достаточно хорошо разобрался в мотивах жизни Тимура Апакидзе.

     «Ради чего ты готов умереть?» и «Ради чего ты живешь?» - я думаю, что эти два вопроса каждый человек должен задавать себе в течение всей своей жизни. И желательно каждый день.

     Вопросы эти очень интимные. И я уверена, что даже такой цельный человек как Тимур Апакидзе до конца не смог бы однозначно ответить на них. И мне бы тем более не хотелось рассуждать по этому поводу публично.

    
- Не вошел ли в ваше сознание при работе над фильмом милитаризм?
- Мне кажется, я понимаю, о чем вы хотите спросить. Конечно, профессия военного, летчика-истребителя не созидательная. Истребители (задумаемся о значении этого слова!) не строят, не производят, не открывают спасительные вакцины для лечения людей. НО! К сожалению, мир дошел до такого состояния, когда людям приходится постоянно делать выбор не между добром и злом, а между наименьшим злом и большим злом.  И не только людям, а целым государствам.
     Военные люди порой вынуждены убивать. Недаром один из героев моего фильма говорит, что их в летном училище учили прежде всего не летать, а убивать. И это звучит страшно. Но если это единственный выход, чтобы враг не уничтожил твою семью, не разорил твою страну? Разве может настоящий мужчина ничего не предпринимать, когда рядом с ним убивают женщину, ребенка? Разве не должен он любыми способами (вплоть до убийства) остановить это?
     Насколько спокойнее нам живется, когда мы знаем, что есть те, кто готовы нас защитить. Те, кто ради нашей жизни и жизни наших детей отдадут свои. Именно такими и являются герои фильма «Форсаж».

- Я слышал о жарких спорах вокруг картины ваших зарубежных коллег? Они высоко оценивают профессиональный уровень картины, но при этом остро реагирует на содержание…
- Недавно я побывала на  симпозиуме в Риге по проблемам документального кино, где картину «Форсаж» посмотрело помимо зрителей большое количество специалистов документального кино из 14 стран Европы. Меня удивило то, что для некоторых западных коллег восприятие героев фильма было прямо противоположным тому, что я ожидала. Меня даже обвинили в «реконструкции советского сознания», которое так пугало раньше Запад.
     То есть удивительная вещь получается. Российский зритель, насколько мне известно, воспринимает эту картину с патриотическими чувствами, для западного зрителя это пропаганда. Хорошо сказал один критик: «Когда твоя точка зрения совпадает с тем, что ты видишь на экране, ты говоришь, что это честная картина, когда не совпадает – это пропаганда!».

     Некоторые западные коллеги говорили о зомбировании советских людей. УПРЕКАЛИ в готовности наших офицеров пожертвовать собой. Я не понимаю, почему такой ужас вызывает готовность человека пожертвовать собой ради других? Ведь это и есть героизм. Важен только вопрос: «Ради чего ты готов умереть?».

 

- Почему в фильме нет и других создателей палубной авиации – конструкторов, испытателей…

- К сожалению, нельзя создать законченное художественное произведение, имеющее определенный хронометраж, рассказав обо всех, кто причастен к истории этого рода авиации. Иначе, получится картина «обо всем и ни о чем». Ведь когда снимаются фильмы о Великой Отечественной войне, мы же не перечисляем всех поименно в картине и не рассказываем о всех категортях войск и всех боях данной войны. А берем несколько героев, конкретную ситуацию и при помощи них создаем ОБРАЗ войны.
     Конечно, в создании палубной истребительной авиации колоссальную роль сыграли конструкторы, летчики-испытатели, представители других смежных профессий. Но опять же повторяю, у автора фильма нет возможности рассказать сразу обо всех. Иначе такой фильм превратится просто в перечень фамилий и организаций.

- Верите ли вы в то, что преемники Тимура Апакидзе достигнут его степени совершенства и его степени форсажности?
- Я задавала Тимуру Апакидзе этот вопрос. Он надеялся, что когда-то так и будет. Хотя, не скрою, по-детски радовался тому, что он до сих пор в возрасте 47 лет может в кабине самолета «укатать» до потери сознания пышущего здоровьем молодого лейтенанта. Его пилотаж мало кто мог выдержать. Да и, пожалуй, темп его жизни.  Он был очень волевым и работоспособным человеком. И необыкновенным, талантливым летчиком. Асом. Не хочу называть его фанатиком авиации, потому что Тимур очень не любил, когда его так называли. Считал, что в слове «фанатизм» есть что-то бездумное.

- Что изменил в вас этот фильм?

- Это была очень тяжелая работа – для всей нашей съемочной группы. Тимур часто повторял, что этот фильм появился вопреки всему. Наверное поэтому фильм сделал меня сильнее. А главное - открыл мне новый пласт жизни. Это то, что связано с моими героями, с их удивительной профессией. Для меня очень важны люди, которые не рассуждают о жизни, а делают эту жизнь. Именно такие герои фильма «Форсаж».

 

• Вы создали замечательный фильм, прославили палубную авиацию и его героев, поделились профессиональными секретами. В любой ли теме можно найти подобных героев и такие потрясающие истории и перипетии, которым способен переживать практически каждый зритель?
  - В любой ли теме – не знаю. Но то, что Россия всегда рождала талантливых людей и героев и что они до сих пор не перевелись в нашей стране, в этом я уверена.
   

     (АЛЕКСАНДР  ОСОКИН, Журнал «Полет», апрель 2002)

​

​

Вернуться на страницу фильма